Автор: Над Владимиром смеялись, что у него «кризис среднего возраста», а Наталье говорили, что парень хочет от неё «только одного».
Пары, в которых возраст партнёров сильно различается, часто сталкиваются со стигмой. Зачастую окружающие не верят, что у них могут быть общие интересы, устремления и взгляды на жизнь. Наши герои рассказали, каково это — встречаться с человеком, который младше тебя более чем на 10 лет.
«Я не хотел быть тем мужчиной, который вечно обещает молодой любовнице уйти от жены»
Владимир 54 года. Разница в возрасте с женой — 12 лет. Имя изменено по просьбе героя.
С первой женой мы сыграли свадьбу в молодом возрасте: мне было 23, ей — 20. Время тогда было другое, и всем казалось, что нужно побыстрее обзавестись семьёй и детьми.
Сначала я заканчивал медицинский, потом работал, потом у нас родилась дочь. Времени на то, чтобы задумываться о проблемах в браке, не было. Только лет через десять я осознал, что что‑то идёт не так. Моя первая жена — хорошая женщина, надёжный друг, и до сих пор им остаётся. Но в тот момент я понял, что жизнь с ней под одной крышей стала меня угнетать.
Я нарочно задерживался на работе. Старался чаще видеться с друзьями. Если намечались какие‑то визиты к родственникам, находил оправдания, чтобы только не ехать и не проводить с ней время.
Думаю, она чувствовала то же самое. У нас была негласная солидарность: «Слава богу, я задержусь на работе» — «Слава богу, он задержится на работе».
Но мы не обсуждали проблемы. Тогда было как‑то не принято. Брак же был раз и навсегда.
В 37 лет меня перевели в новое отделение — тогда только открылся медицинский корпус, и им нужны были онкологи. Обещали хорошие деньги.
Там я и познакомился с Лизой (имя изменено). Она тоже работала в отделении онкологии, но была совсем юной, 25‑летней, только что выпустившейся из института.
Мы стали общаться, но поначалу на уровне «привет — пока». Я и не рассматривал её как партнёршу, хоть она и казалась мне симпатичной.
А потом получилось как в сериалах. Как‑то раз она зашла ко мне, чтобы проконсультироваться по сложному случаю, с которым столкнулась. Те вопросы, которые она задавала, и выводы, которые делала, раскрыли её с другой стороны. Я увидел перед собой очень умную девушку.
Мы стали чаще общаться. Причём я видел, что она заинтересована мной. Хотя сейчас утверждает, что ничего такого не было (смеётся). Лиза иногда предлагала мне вместе ходить на обед, на перекур. Мы много разговаривали на корпоративах.
Как‑то раз она попросила меня помочь ей с переездом. Я был не против — у меня тогда была вместительная машина. Да и чего душой кривить — я хотел проводить с ней время. Лиза давала мне то, чего я никогда не чувствовал: какую‑то лёгкость и свободу.
Во время поездки мы заговорились, и я узнал, что она пришла в онкологию по личным причинам: когда ей было 15, её мать умерла от рака груди. А ещё год назад Лиза рассталась с молодым человеком, хотя дело шло к свадьбе. Когда я спросил, почему, она сказала, что в какой‑то момент поняла: он ей не пара. С ним она не чувствовала себя окрылённой и счастливой. «Было ощущение, что я сняла кандалы», — сказала она тогда.
Это заставило сильно задуматься: хочу ли я снять кандалы?
Через три месяца мы с женой сильно поссорились. Она давно хотела поехать на море, но каждый раз у нас что‑то не получалось. То не было денег, то мешала моя работа. И вот, когда она в очередной раз предложила поехать, а я вновь сослался на работу, у неё началась истерика.
Обычно я так не делаю, но в тот момент ситуация накалилась до предела. И я просто взял и вышел из квартиры — только чтобы не участвовать в этом кошмаре. Сначала просто колесил по району. Но потом вдруг решил написать Лизе: «Могу ли я приехать?» Она ответила: «Конечно. Что случилось?»
А я не знал, что случилось. Просто хотел к ней. В тот день я впервые остался у Лизы на ночь. Не было никакого интима. Мы просто говорили до утра.
Наутро я почувствовал вину, что вот так ушёл. Поэтому на следующий день предпринял разумное, как мне казалось, решение и купил билеты жене и дочке. Это поправило ситуацию: супруга успокоилась, и через две недели они уехали в Египет. У меня было 10 дней, чтобы подумать, что делать дальше. На тот момент я уже чётко осознавал, что меня тянет к Лизе.
И через пару дней я пригласил её домой на чай (на самом деле — на вино). Тогда‑то всё и произошло. Я признался, что испытываю к ней чувства. Она сказала то же самое. Но добавила, что боялась говорить об этом из‑за моей семьи. Мы перебрали с алкоголем и переспали. Ситуация осложнилась.
Но я не хотел быть тем мужчиной, который вечно обещает молодой любовнице уйти от жены.
Поэтому твёрдо решил, что расскажу всё, когда она вернётся из отпуска. На удивление, моя на тот момент жена восприняла это более‑менее спокойно. Она сказала, что в Египте у неё тоже было время подумать. И да, наверное, стоило прекратить наш брак.
Правда, когда она узнала о моих чувствах к Лизе, то рассмеялась. Она в шутку сказала, что у меня кризис среднего возраста и что именно поэтому я решил «променять её на малолетку». Она не думала, что это может быть чем‑то серьёзным.
Подобная реакция была и у некоторых моих друзей. Они подкалывали меня — мол, я теперь «папик». Меня это задевало, но я понимал, что дело не в наших с Лизой отношениях, а в ограниченности людей.
Сложнее всего было объяснить перемены дочери. У неё начался подростковый возраст, и было непонятно, как она может отреагировать. Я познакомил её с Лизой и сказал, что наш с её матерью развод не меняет отношения к ней. И она всё поняла. А потом на ушко прошептала: «Я думаю, что Лиза подходит тебе больше». Вы не представляете, каким счастьем было услышать это.
Через год мы с Лизой поженились. А ещё через два у нас родился сын. А потом ещё один. Моя уже подросшая дочь теперь называет меня «взрослым папой» (смеётся).
Со временем окружение поняло, что с Лизой у нас не просто игра в «папика и его малышку», и стало относиться к ней серьёзно. Но я всегда это знал. Отношения с Лизой ни на что не похожи. Я думаю, это настоящая любовь.
«Ты же понимаешь, что таким, как он, от тебя надо!»
Наталья 49 лет. Разница в возрасте с парнем — 11 лет.
Мы познакомились на сайте знакомств 6 лет назад. Герман первым написал мне. Когда это произошло, я зашла в его профиль. И, кажется, там было указано, что он ищет девушку от 25 до 30 лет. Я сразу ответила, что он не по адресу. Я гораздо старше — на тот момент мне было 43 года. Он удивился: «Ой, а по фоткам так и не скажешь! Что‑то даже не заметно». Но общение продолжил.
С утра мы переписывались, а вечером — встречались где‑нибудь в городе. Когда первый раз видишь человека, сразу чувствуешь, твой он или нет. Герман был моим. Да и я ему приглянулась.
Во время общения я старалась не растворяться в нём, не рассказывать все детали своей жизни — зачем? Но если он задавал вопросы, отвечала честно: мне 43, была замужем, от прошлого брака у меня остались дети. Всё-таки это не первые отношения, когда стараешься сильно понравиться. Я не видела смысла скрывать такие факты.
Хотя кое‑что я всё-таки скрыла! Своё имя. Дело в том, что я долго боялась регистрироваться на сайте знакомств. Всё-таки город маленький, вдруг кто‑то что‑то увидит… Я бы не вынесла этих обсуждений! Плюс ко всему сразу начинают писать какие‑то ненормальные… В общем, гнездо разврата. Было ощущение, что помещаешь себя на витрину магазина.
Поэтому я поставила фотографию, на которой меня сложно узнать, и подписалась другим именем — «Ирина». Когда мы начали общаться с Германом, как‑то не было возможности вставить это в диалог, а потом стало просто странно — подумает, что я какая‑то ненормальная!
Несколько дней я думала, как сказать ему, что я не Ирина.
Правда раскрылась при забавных обстоятельствах. В один из дней мы поехали есть дыню на Гору Любви (достопримечательность г. Абакана). Он спросил, занимаюсь ли я спортом. Я сказала: «Да, я ходила в тренажёрный зал. Занималась. Но тренеров терпеть не могу! Мне кажется, они такие тупые…»
Он помолчал и говорит: «Ой, а я как раз тренер…» А я в ответ: «Ой, а я не Ирина…» В итоге все посмеялись. Вообще общение с Германом не было напряжным, всё шло как‑то легко.
Через два месяца он переехал ко мне. Мы проводили много вечеров вместе. И мне не хотелось часто оставаться у него — всё-таки моя дочь должна была скоро уехать на учёбу в другой город, а сын был ещё маленьким. Перевозить семью к нему мне казалось неправильным. Поэтому он сам предложил жить у меня. Причём всё было постепенно. Не так, что он собрал все вещи и одним днём переехал.
Я сразу поставила Герману условия: «Понятно, что ты не отец и не обязан заботиться о детях. Но старайся уважать их интересы и поддерживать нормальный диалог. Я не хочу, чтобы в семье были конфликты. Потому что между мужчиной и детьми я выберу детей». В итоге все вели себя очень сдержанно и спокойно.
Дочери я сказала, что это мой парень. А сыну — что это мой друг, который будет жить у нас. Он тогда так смешно сказал: «Странно! Вот у меня друг Саша, но он же со мной не спит!» Но вроде бы дети отреагировали нормально.
А вот моя мама отнеслась к Герману с неприязнью. Только сейчас, спустя 6 лет нашей совместной жизни, она хотя бы начала сдерживать себя в выражениях. А поначалу могла сказать: «Ты же понимаешь, что таким, как он, от тебя надо!» или «Вот, с одним развелась — нашла новую проблему».
Но это неправда. У нас даже не были зарегистрированы отношения, не было никакого общего имущества. Просто партнёрский брак, где никто никому ничем не обязан.
Но у мамы были фантазии: «Я видела его машину, он ехал с какой‑то девушкой, он тебя обманывает».
Каждый раз оказывалось, что он даже не мог быть в том месте, где мама его «видела». Она пыталась убедить меня, что это не мой вариант.
Зато мама Германа поддержала нас. Сказала: «Я знаю, что мой сын сделал правильный выбор». У нас с ней очень хорошие отношения.
В прошлом у меня был брак с обеспеченным, но психически неустойчивым человеком. С Германом было не так. Он зарабатывал не так много, зато его было невозможно вывести из себя. Мы практически не ссорились. Поэтому иногда мне даже хотелось спровоцировать его на конфликт.
Например, поначалу я очень настороженно относилась к тому, что я старше. Даже если выглядела хорошо, всё равно было очевидно, что моя внешность не такая, как у его ровесниц. И я могла сказать что‑нибудь вроде: «Ну вот, ты же любишь пенсионерок!» Он обижался и говорил: «Зачем ты так? Я же сделал выбор, и мне он нравится».
Потом я поняла, что, возможно, боялась того, что у нас всё хорошо. Думала, если он сейчас поведётся на провокацию, мне будет проще с ним порвать. Но мои манипуляции на него не действовали. Один его голос меня успокаивал и не давал распалиться. В том, что мы сохранили отношения, есть огромная заслуга Германа.
Сейчас я полностью ему доверяю. И не боюсь, что он променяет меня на какую‑то более молодую женщину. А даже если мы и не будем вместе в дальнейшем… Значит, так надо. Главное, что мы многое дали друг другу.
